Гостевой постМаяки Белого моря
Автор: blogger51 24.02.2012 12 638
В февральском выпуске «National Geographic Россия» вышел материал фотографа Андрея Каменева об истории появления маяков на Белом море.
Где берет свое начало самое известное в мире океанское течение Гольфстрим, никто точно не знает, зато с точностью до метра можно сказать, где оно заканчивается – на северной оконечности мыса Святой Нос на Кольском полуострове. Слева от мыса лежит незамерзающее Баренцево море, справа – суровое Белое.
Построенный в 1838 году каменный маяк «Белая башня» на беломорском острове Мудьюг – один из двух стратегических маяков, определяющих подходы к Архангельску
Когда плывешь летом вдоль берега на восток, снега нет. Пересекаешь Святой Нос – снега навалом, хотя и движешься уже на юг. И у самой северной точки мыса сходятся два мощных течения: идущий со стороны Мурманска Гольфстрим встречается с сильным течением, вызванным приливами-отливами в «бутылочном горлышке» Белого моря.
Здесь возникает уникальное явление – стоячие волны сулой, высотой до пяти метров, напоминающие огромные валы воды на горных реках. Со стоячей волной поморы старались не встречаться: доплывали до Святого Носа и волоком, через самый узкий участок суши близ бухты с говорящим названием – Волоковой – перетаскивали суда через мыс.
Долгое время район к востоку от Мурманска был единственным в Европе побережьем, не оборудованным главными навигационными сооружениями – маяками.
Маяк в Инцах. Потомственные маячники отец и сын Ануфриевы. Семья Ануфриевых уже более ста лет обслуживает этот маяк.
В 1834 году помор Иван Пашин на небольшой ладье «Святой Николай» совершил морской переход из Колы в Петербург. Это был первый случай, когда поморское судно прошло от мурманских берегов вокруг Норвегии в Балтийское море.
Иван Пашин получил неожиданную известность в кругу царских чиновников. В 1835 году Пашин подал на имя министра финансов, ведавшего и торговым мореплаванием, прошение, в котором довольно доходчиво обосновал навигационную и экономическую необходимость постройки на побережье Баренцева и Белого морей освещаемых маяков «по образцу западных стран и берегов балтийских».
Самыми опасными Иван Пашин считал места, где во время осеннего плавания в Архангельск поморские и иностранные парусники резко меняли свой курс: на мысах Святой Нос, Городецкий, Терско-Орловский, Пулонга, Зимние Горы, на островах Мудьюг, Жижтин, Жужмун, Сосновец. Именно здесь Пашин и рекомендовал ставить маяки.
Инициатива простого помора получила государственную поддержку, и всего за несколько месяцев Морское министерство приняло решение поставить на Белом море девять маяков – дело по тем временам чрезвычайно дорогостоящее. Первым было решено возвести маяк на самом опасном месте – мысе Святой Нос.
Летом население маяка в Инцах резко увеличивается – из интерната приезжают внуки потомственного маячника Валерия Ануфриева. Вместе с дедом ребята возвращаются с рыбалки
Первоначально решили ставить классический каменный маяк с самой современной по тем временам оптикой Френеля, позволявшей перенаправлять свет по горизонту. В процессе подготовки документации каменное сооружение исчезло, а на его место стали планировать железный маяк, который предполагалось целиком закупить за границей и собрать на Святом Носу.
Терский берег Белого моря, поселок Кузомень. На этих баркасах поморы когда-то уходили в море ловить треску. Сегодня отслужившие свое лодки «умирают» на берегу
Время шло, выделенные деньги таяли. Главный командир Архангельского порта генерал-адъютант Гяазенал в 1859 году обратился в Морское министерство с предложением: дескать, и строительство деревянных маяков «может принести пользу». Так или иначе, за четверть века были подготовлены лишь эскизы фасада маяка, сделанные английским подрядчиком.
Только непосредственное вмешательство императора Александра II сдвинуло дело с мертвой точки: на оставшиеся деньги решили построить деревянный маяк (на что подрядился архангельский купец Иван Торопов), а вместо системы Френеля поставить обыкновенные рефлекторы из ламповой мастерской в Ревеле. Надо отдать должное Торопову: уже к осени 1862 года маяк на Святом Носу стоял.
Продолжение истории о смотрителях маяков по ссылке
Устье реки Варзуга. Во время отлива море отступает на полкилометра, освобождая песок, который задувает на сушу, и за полярным кругом образуются уникальные дюны. На этом песчаном берегу стоит поморская деревня Кузомень, где даже тротуары, чтобы не проваливаться в песок, сделаны из дерева
Через каждые 15–20 километров вдоль побережья Белого моря стоят древние поморские избушки, в которых рыбаки и мореходы могут укрыться от непогоды.
Маяк «Вешняк» в Трехостровной салме – один из маяков в Горле Белого моря. Слева – крест, поставленный «поморам, прославившим землю русскую в год 300-летия российского флота»
Дом смотрителя маяка на мысе Святой Нос пострадал от пьяного водителя вездехода. Построенный более ста лет назад купцом Иваном Тороповым, дом удивительным образом продолжает стоять.
Позитиавная и интересная инфа. Авторов фото только ужажите. Первая фото супер и про лошадь тож.
Познавательно
Лошади там кстати живут и дикие, якутки так называемые сбиваются в табуны и зимуют в тундре.
Хорошие фотографии. Мне однажды довелось снимать фильм о первом маяке Кольского полуострова на мысе Орлов Терский. Вынужден поправить автора этой статьи, тк. первый маяк был построен сперва на мысе Орлов-Терский, а уж после на Святом Носу. Это совсем неслучайно, т.к. мыс Орлов-Терский находится практически в самом узком месте горла Белого моря. Строили маяк соловецкие монахи.
http://youtu.be/iBPQyzacf4w
Добрый день.
Ищу инфомацию о маяке Архангельская обл дата постройки прим 1835. По данным — он был еще 20 лет назад. На нем существовала надпись Спенглер (Spengler)/
Буду благодарна за любую информацию Ольга
Лодки на фото-карбасы.Баркасы или барки ,давно не используются.
Маяки почему-то трогают всегда. Меня — точно! Вы не представляете, насколько меняется состояние моряка, увидевшего после недель океанской пустыни и монотонных вахт, живой и рукотворный огонь, когда из меркаторской матрицы карт, счислений-определений и спутниковой эфимерии вдруг возникает Её Величество Земля! И тонко так, ещё не уверенно, за 10-15 миль тебе подмигивает… Полушария мозга враздрай идут — напрягается то, которое за работу отвечает (берег близко, судоходство-узкости-мели) и теплой пулей второе поражается — берег, женщины, дети, друзья-выпивка… Кайф! И в чём тут дело — не разобраться никому и никогда.
Как и старая лодка на берегу, ржавый пароход, сидящий на мели, качающиеся лодки в марине какой-нибудь греческой или португальской дыры… Вы не представляете, сколько адреналина
Очень хорошо описали, получилось:)))))
Спасибо! Только что от соседки рюмку коньяка стяжал за прерванный полёт! Ой, наржались..)))))))
Жена-кулёма всех муз разогнала!))))) В тамбуре соседка ногу подвернула, орала и охала, думала — сломала… Потащили-разбирались-хлопотали. Ой, хохма…
http://www.vvv.ru/projects_gallery/original_view.php?id=11133
http://www.vvv.ru/papers/textview.php3?paper=686
http://www.vvv.ru/projects_gallery/?ids=72&archive=2&elect=0
Я был на мысе святой нос когда ездил в Гремиху, удивительное место. Теперь с гордостью говорю друзьям, что был там где заканчивается гольфстрим :)
.. а я никому не говорю, что был там где он начинается
Еще одна рука госдепа?
пАпрАшу не трогать настоящую руку ГосДепа! Не успеете опомнится, как она достанет вас даже на ДНЕ того Гольфстрима :)
порой хочется поселиться на таком маяке, забить на город с его зомбоящиками, интернетами, бухлом, клубешниками, машинами и подобной херней.
уехать бы на такой маяк и жить там вдали от телевизора, путина, кортежей, ГМО продуктов, алкоголя и наркотиков.
Были такие мысли…Когда фотки смотрел и фильм,который ruslapland любезно предоставил.Чёрт побери,такие уникальные люди рядом!ruslapland,Вы побольше материалов выкладывайте.Очень интересно.
Спасибо! Как повод появляется, я всегда с удовольствием :))
Кстати, вчера решил проверить самого себя и полез в архивы по поводу того, какой маяк был построен на полуострове первым. И совершенно случайно наткнулся на информацию о том, что Народный артист России Герард Васильев, известный всеми нами как ведущий певец Московского театра оперетты родился в 1935 году на Терско-Орловском маяке.
http://www.gerard.ru/images/gerard05.jpg
http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=200910292328
«Блеснула медаль на девчушке в лучах маяка»
На Терском берегу есть огромная скала, далеко выдающаяся в море. Святой Нос — так называется этот мыс. Если от него протянуть прямую линию до другого Носа, до Канина, который находится на архангельском берегу, то получится незримая черта, отделяющая Баренцево и Белое моря.
Нос — понятно, так поморы называли выступающую в море часть суши. Но почему Святой? Возможно, потому что на омывающие его воды опытные мореходы смотрели с опаской: мол, идешь мимо этого Носа — перекрестись, лишним не будет. Очень уж сильные здесь приливы и отливы. Можно только представить, как тяжело было преодолеть это место крохотным парусным и гребным судам. Недаром на мысу издревле ставились опознавательные «кресты-признаки». Да и могильные появлялись не раз… Место считалось до того опасным, что иные даже предпочитали преодолеть его по суше. В древности через Святой Нос пролегал волок, а находящаяся неподалеку на Терском берегу губа по настоящее время называется Волоковой.
В XIX веке для безопасности мореплавания в самых опасных местах на Беломорье было решено построить маяки. Официальной датой рождения беломорских маяков следует считать начало сентября 1833 года. Тогда было, как говорили поморы, «открыто освещение» Мудьюгского маяка. Это мероприятие было одобрено начальником Второго отделения Гидрографического департамента Михаилом Рейнеке (1801 — 1859), исследователем Балтийского, Баренцева и Белого морей. Кстати, он неоднократно бывал в нашей Коле, как-то нанимал там гребцов на свою лодку, когда описывал Кольский залив. В 1828 году Михаил Францевич участвовал в постройке на мысе Святой Нос неосвещаемой башни — об этом написал в его биографии историк профессор Василий Пасецкий. А настоящий, с осветительной аппаратурой, маяк был здесь построен четверть века спустя — в 1862 году.
Свет его пробивался на 18 миль, указывая путь идущим в Архангельск кораблям. Вот только близлежащие воды менее опасными не стали. И в 1872 году бурное течение опрокинуло шхуну «Бакан», которая доставила на маяк припасы. В морской пучине, как отметил в своем очерке много путешествовавший по Северу поэт и журналист Константин Случевский, тогда погибли двенадцать моряков…
Но история, о которой я хочу напомнить, случилась позже, около века назад. Свидетельств ее осталось немного, и источники расходятся даже в фамилии главной участницы. Пишут и Багрецова, и Багренцева, но последний вариант встречается несколько чаще, поэтому остановлюсь на нем.
Евлампий Багренцев служил на Святоносском маяке с 1896 года. Есть свидетельства, что в начале нового века он стал терять зрение. Впрочем, проверка показала, что с помощью жены он очень хорошо справляется со своим делом, и потому полуслепой, как ни странно для такой должности, маячник работал до 1917 года. Затем передал управление маяком сыну, который освещал путь идущим мимо кораблям еще восемь лет. Однако Евлампий имел не только сына, но и дочь. С нею-то и связана эта история, случившаяся, судя по всему, в 1915 году.
Огонь Первой мировой бушевал не только в центре Европы, его пламя перекинулось и на Крайний Север. В Архангельск срочно вызывали суда, находившиеся в Северной Атлантике из опасения, что немецкие подводные лодки могут безжалостно потопить не только транспортные, но и пассажирские суда. Попутно замечу, что в числе вернувшихся оказался и пароход «Печора», на борту которого был знаменитый летчик Ян Нагурский (1888-1976), первым в мире совершивший полеты в Арктике в поисках пропавших экспедиций Седова, Брусилова и Русанова.
Все было сделано вовремя, ибо немцы в конце 1914 года уже ставили подводные мины в горле Белого моря, а потом прислали еще крейсер «Метеор», который стал охотиться за мирными поморскими судами.
Прибавилось работы и у смотрителя маяка Святой Нос Багренцева, точнее, вахта стала чуть ли не круглосуточной. Помимо будничной, мирной работы — вовремя зажечь и погасить маячный огонь, «нарядить» нужным знаком сигнальную мачту, запустить во время тумана сирену — приходилось делать еще многое.
Смотритель сигналами «сводил» подходящие из океана суда в группы, предупреждал капитанов о минной опасности и нахождении тральщиков. Ему же вменялось бдительно следить за горизонтом, где могли внезапно появиться германский рейдер или подводная лодка противника.
Итоги наблюдений Багренцев докладывал в Архангельск. А в штабе уже привыкли к исчерпывающим сведениям с Терского берега, и на их основании принимались решения: выходили к Иокангскому рейду тральные партии, давали предупреждения об опасности экипажам торговых и рыбных судов, заранее планировалась работа Архангельского морского порта. Война все набирала смертельные обороты, а немногочисленный штаб бился над тем, чтобы выполнить требование центра бесперебойно направлять внутрь России военные грузы, прибывающие в порт от союзников. В телеграммах-молниях постоянно мелькало короткое, как окрик, «Срочно!»…
Не давали передышки и капитаны судов, застрявших в караванах у входа в Белое море. Они ежедневно просили прислать минные тральщики к Святому Носу для проводки сквозь минные заграждения. И далеко не святыми словами крыли начальство моряки, застрявшие неподалеку на Иокангском рейде. И все чаще в оперативных штабных сводках мелькал Святоносский маяк.
В такой напряженной обстановке всегда случаются в работе накладки. Нередки они были и в архангельском штабе. Однажды раздался звонок из Петрограда, из самого Морского генерального штаба, и строгим голосом спросили, где находится английский пароход с ценным военным грузом.
«Большие» штабисты считали, что британец давно должен стоять в порту. Но его там не было. Встревоженный недовольством столичного начальства дежурный офицер штаба Беломорья позвонил на далекий Терский берег. Вызов за сотни верст проходил с трудом.
Наконец на маяке сняли трубку, и дежурный чуть не свалился со стула: ему ответил детский голосок, старавшийся подражать интонациям старших: «Святой Нос слушает!»
Раздраженный офицер начал попросту орать: «Кто со мной говорит?! Где смотритель маяка?!»
Но детский голосок не испугался и спокойно доложил: «Я Маруся Багренцева, дочь смотрителя. А отец сильно болен…»
Офицер на минуту замолчал… Вот оно: «Пришла беда — отворяй ворота…» Передний рубеж охраны Беломорья из-за болезни смотрителя остался без надежного зоркого глаза. Именно оттуда, с Кольского побережья, приходила самая ценная и точная информация. А нового человека туда враз не отправишь: замену надо найти и не ближний свет. Врача можно послать только морем, да и то при условии хорошей погоды. А данные о зарубежном корабле требуются немедленно. Дежурный решил ухватиться хотя бы за ничтожный шанс и попросил девочку посмотреть пароход.
Несколько минут тревожного и томительного ожидания, и снова в трубке звучит прозрачный детский голосок. «Святой Нос доносит. Пароход прибыл в 22 часа. Дано службой связи. Сейчас на рейде стоят суда, — Маруся четко перечислила их названия. — Орловский маяк предупредил: первая группа тральщиков прошла маяк, идет к нам. Завтра караван идет в Архангельск. № 25367. Святой Нос. Телефонограмма окончена» — и связь оборвалась.
В штабе облегченно вздохнули: сведения были полными и не требовали уточнений.
Служба на маяке, несмотря на болезнь смотрителя, шла безупречно. Главнокомандующий Архангельском и районом Белого моря объявил Марусе благодарность.
Все последующие дни девочка по первому требованию передавала телефонограммы с оперативной информацией.
Только спустя время подвернувшейся оказией на Святой Нос были отправлены специалист из военных и врач. На месте они с удивлением отметили, что дочь смотрителя не только содержала маяк в образцовом порядке, но и днем, и ночью подавала судам условные сигналы, как флажные, так и туманные. Маруся Багренцева, по сути, спасла несколько пароходов с ценными грузами, самостоятельно подав им сигналы идти на Иокангский рейд и ждать тральщиков, без помощи которых их могла постигнуть печальная участь.
Обо всем этом и было доложено в штаб в Архангельске, что, рассказывают, даже заставило командира прослезиться от умиления мужеством девочки.
Когда же эта история стала известна в Петрограде, то оттуда пришел специальный приказ, в котором сообщалось: «В воздаяние отличной доблести, спокойствия и редкого добросовестного отношения к службе в тяжелых обстоятельствах военного времени девица Мария Багренцева награждается серебряной Георгиевской медалью».
В годы Первой мировой войны, как утверждают историки, это была первая боевая награда на Беломорье. А отмеченной ею девице сравнялось всего лишь двенадцать лет…
Больше о Багренцевых (или Багрецовых), к сожалению, ничего не известно. Хотя, может, и до сих пор где-нибудь на Севере живут их потомки, которые могли бы уточнить подробности этой истории и дальнейших судеб ее участников. Это было бы, конечно, интересно.
А Святоносский маяк до сих пор указывает путь кораблям, идущим из Баренцева в Белое море или обратно. Причем с 2002 года — в статусе объекта областного значения, представляющего историческую ценность и подлежащего охране.
Рашид САЛЯЕВ
Опубликовано: «Мурманский вестник» от 29.10.2009
Ой… Посты не о политике — как глоток свежего воздуха… )